Шалости
|
||||||
Дмитрий
Щелоков |
||||||
Ворчит, пыхтит старая электричка, несясь по скрипучему железу рельс.
Она последняя этим вечером. Безлюдно в ее вагонах - в Волоколамск после полуночи немного народа едет. Только возле желтой панели с кнопкой и надписью милиция сидит сгорбившийся старичок, густо заросший щетиной и пахнущий селедкой. Взлохмаченные пыльные волосы прикрывают синяк. А на полу, между ног -тележка позвякивает бутылочным стеклом. Парочка студентов, словно студни колышутся от движения электрички. Они захмелевшие, с бледными и чуть глуповатыми лицами. Бабушка - она тут самая неприметная, ссутулилась, поглядывая на проплывающие в млечном пути фонарей ночные деревни. Лицо ее серое, строгое; над бровями черный платок. На коленях авоська. Виден из-под блеклой сетки «Бородинский» и кусочек «Докторской». Щемит старое сердце боль - похоронила старика - живет на одну пенсию. Глаза глубоко сидят, на студентов - нет-нет да взглянет тайком. Остановка. Пустынная станция. Скрип - электричка двинулась, оставив позади небольшую деревушку. Состав уже на полном ходу. Там, вдоль путей, мальчишки веселятся: молодые, кровь играет, почему бы и нет!? Один из них поднимает камень и бросает! Бросает в сторону света, что льется из окна вагона. Хлопок, окно мелкими брызгами разлетается у ног старушки, падает на платок, на платье, путается в авоське. Она вздрагивает, охает, лицо ее бледнеет. Она медленно, опираясь о край лавки, поднимается и уходит в соседний вагон, чуть покачиваясь. Разбившееся стекло на мгновение отвлекло студентов. Они о чем-то пошептались и захихикали, словно синицы. Ветер свищет в разбитое стекло. Зябко. Август уже и ночи стали прохладные. Старичка не видать, разлегся на лавке, поджав под себя ноги. Студенты выбежали на станции Матренино. Только старушка в соседнем вагоне, прикорнув к стеклу, смотрит куда-то в темнеющую даль, на млечный путь фонарей. И сонный проводник, подергав ее за плечо, засуетившись, заговорил что-то в рацию. Больше вокруг никого. |
||||||