Дорога
|
|||||
Дмитрий Щелоков
|
|||||
Дорога гудит, скрипит и постанывает. Тысячи автомобилей поблескивают на солнце, пряча в
себе людей. А те, нервно давят на разноголосые клаксоны, и что-то выкрикивают неосторожным пешеходам.     Виталий, чуть ссутулившись под тяжелой сумкой, стараясь не поцарапать, не повредить лоск начищенных до блеска капотов,   протискивается на другую сторону шоссе.     Еще только раннее утро, а асфальт уже пышет жаром.     Слева гудок. Громкий и пронзительный. За стеклом человек, раздувая ноздри, машет рукой. Жара выматывает.     Несколько метров дороги и впереди  -  уже лес, а за ним и станция.     - Осторожно! - крикнул кто-то сзади!    И сильная рука откинула Виталия назад.          Перед  глазами  черным  пятном,   пронеслась машина,   ударив в грудь  мощным потоком  воздуха.   Казалось,    сердце   на миг  затаилось, а потом, отдаваясь колкими ударами  в висках,  часто затрепетало  в груди.           Шоссе позади.   Виталий  обессилено  плетется по тротуару, а  рядом с ним - молодой  человек:  коренастый  низенький паренек, который,  как  ошалевший  смотрел  на него.         - Они тут всегда по встречке обгоняют, - промолвил  он.         Шли к лесу молча. Парень чуть впереди, а за ним Виталий,   перекосившись под весом сумки.         - Мне участок дали, - сказал Виталий.         Парень молчал, на ходу прикуривая.         - Участок, - словно только услышав, очнулся он.         И снова молчат. Только металлические карабины их сумок позвякивают в тишине.     - А кем работаешь?     - В Лобне, - щетина на лице Виталия зазолотилась в лучах солнца. Он прищурил глаза,  поглядывая  на паренька.     - Кем работаешь-то,  участок,  какой?  Электрик  ты иль егерь?     - Дачу  мне вот дали.      Парень хмыкнул и махнул рукой.           - А я,  думаю,  работа, что ль такая?           У Виталия  продолжает сползать  с  покатого плеча лямка - все сумку свою поправляет.           - Вот же никогда не знаешь, - сказал он, задумавшись. - Я на комбинате бетонщиком  -  вот уж двадцать лет как.           И снова молчание.  А  липкие скорлупки с тополиных почек чуть слышно щелкают и падают  прямо на них.             - Вот картошку везу. Насажаю.- Он перевесил сумку и изогнулся  в другую сторону.             - Не поздновато ль.   Конец мая уж?             Виталий посмотрел на парня и не ответил. Он только пытался его рассмотреть и все чему-то удивлялся про себя,  и шел все так же задумчиво.              - Бурьяном все у меня заросло. Дом под землю уходит.              - Под землю!?              - Болото у меня там.  Песка надо много. Укреплять как-то. Зато младший мой радуется. Шесть соток, а все свои. Земля!               Впереди в просвете, загудела электричка. Голос в шипящем станционном громкоговорителе, что-то объявил и, протяжно скрипнув,  умолк.               У путей парень остановился.               - Ты билет не пойдешь покупать?               - У меня абонемент, - отвел глаза парень.                Где-то вдалеке загудело.                - Это - моя.                - Ты в Москву?                Парень кивнул.               -  А я  на дачу.  Живу вон! - Он указал  в сторону шоссе, но почему-то не смог вспомнить, как называется его улица и, сказал:    - Виталий.    Они пожали руки и смотрели как-то мимо друг друга.    - Ты, это, осторожнее! - закричал  уже с платформы парень.               Электричка  в сторону Москвы, монотонно гудя, отъезжала. Виталий стоял у кассы и заглядывал в окна состава. Он знал,  наверняка, кто-то смотрит оттуда   на него,  кто-то близкий.    И  люди,  стоявшие в очереди в кассу,  были какими-то родными.               - Что встал!? - звонко закричала кассирша из маленького окошка.               - Мне до Лобни. |