Толоконный лоб
|
||||
— А! Это вы, герр Ситников,— проговорил Базаров, продолжая шагать по
тротуару,— какими судьбами? — Вообразите, совершенно случайно,— отвечал тот и, обернувшись к дрожкам, махнул раз пять рукой и закричал: — Ступай за нами, ступай!.. Я надеюсь, вы не от губернатора! — Не надейтесь, мы прямо от него. — А! В таком случае и я к нему пойду... — Кстати, ваш батюшка все по откупам? — По откупам,— торопливо проговорил Ситников и визгливо засмеялся. «Вот толоконный лоб!»,— подумал Базаров. В газете «Россiя» (не путать с «Россией) напечатано интервью с известным клипмейкером, кино и театральным режиссером, издателем, промоутером и т. д. и т. п. Юрием Грымовым. Слово «Грымов» я до того, как посмотрел фильм «Му-му» (об этом позже), слышал два раза. Первый раз его произнес «базаровец» (сомнительный!) Лев Пирогов. Он пошел к Грымову работать в журнал «Факел». Деньги там были типа офигенные, а Пирогов, как всякий из понаехавших в нашу родную столицу провинциалов, типа «нуждался». Как Пирогов мне сказал, в названии «Факел» был заключен чудовищный, взрывной эротический смысл. «FUCKел» — поняли? Я тогда еще подумал, что мой электрический чайник куда сексуальней. И про Грымова — забыл. Потом мы с Максимом Гуреевым (очень интересный режиссер-документалист), оператором и его помощником отправились на Соловки снимать фильм о Максиме Горьком «Страсти по Максиму». Гуреев тоже, конечно, пижонил: Максим-Максим, то се. Но режиссер оказался классный. Например, на Соловецком острове он заставлял оператора снимать случайно обнаруженную яму, поверх которой крест-накрест лежали две доски (чтобы ночью пьяный не упал). — Максимушко,— говорил я посасывая из горлышка просроченное соловецкое пиво «Хайнекер»,— Максимушко, а че ты делаешь? Зачем для этой фигни ехать на Соловки, тратить деньги государственные, пенсионные и проч.? Давай, поедем в Подмосковье, выроем ямку, две доски бросим и снимем, а? — Отойди,— глухо отвечал мне Максим, а оператор снимал и снимал. — Максимушко,— канючил я,— объясни дураку. — Это натура, толоконный лоб, понял? — Ага. Я ничего не понял, но фильм-то у Максима вышел классный. И вот там, на Соловках, я второй услышал слово «Грымов». Вместе с нами из Кеми приплыли «грымовцы». Снимать документальный фильм из серии типа «Необычные люди России». Их было много. Они были все в японских болоньевых куртках. Поселились в частной гостинице и вечером пошли в сауну (слухи прокатились такие по острову!). А мы, сироты казанские, в обычной гостинице ели котлеты. Наутро «грымовцы» с похмелья искали «необычного человека России». Он, конечно, быстро нашелся. Он их ждал со вчерашнего дня. Местный нормальный алкаш с суровым мужественным лицом, обветренным северными ветрами. Голубые, славянские глаза. Морщины в полпальца. Короче, все, как надо. — Ребята,— сказал он «грымовцам»,— не скрою, я и есть тот самый необычный человек России, которого вы искали так долго и, наконец, наши в нашем суровом, северном климате. Мы наймем у моего корешка лодку, я повезу вас на остров Анзер, в скиты и прочее муё-моё. Вам страшно повезло, что вы случайно встретились со мной, а не с Колькой-паскудой, который... в общем это не важно. С вас, для начала, два пузыря. «Грымовцы» были в восторге. Работа закипела. А мы с Максимом пошли снимать ямы с крестами, Секирную гору и проч. Денег-то нет... Потом я смотрел «Му-му». Об этом рассказе много анекдотов. Грымов смешнее всех. И вот читаю интервью. Юрий Грымов «Мне кажется, что любой человек, занимающийся творчеством, прежде всего снимает то, что у него на сердце и в голове. Невзирая на литературный материал, который он берет». Невзирая... Берет... Да! «Я не обнажаюсь до конца. И к тому же я делаю это для себя, а не для вас». Обнажается для себя? Но не до конца. Что-то подобное я видел в фильме «Молчание ягнят». Помните? «Ах, как бы я себя трахнул!». «— Без чего вы не можете обходиться? — Секс. — Я (молодая журналистка — П. Б.) имела в виду скорее хобби или увлечение: может быть, горные лыжи или верховая езда?». Журналистка, умная, пытается Грымова из неловкой ситуации выручить. Бесполезно. « — Нет, это все на втором месте. Без лыж я могу жить, без секса — нет». А покушать? А покакать? Грымов: «А вообще — нужно обязательно заниматься собой «изнутри». В какой-то момент я понял, что нужно меньше заниматься собой внешне и больше заниматься своей душой, как это ни банально звучит. Для этого существует, например, исповедь...». Например. Грымов: «Меня интересует противоположный пол и, как у всякого мужчины, у меня есть свое к нему отношение. И я хочу нравиться девушкам, но не всем». Не всем. Вообще-то из интервью с Грымовым я понял одно. Деловой он человек, но, увы, не умный. Нет, не глупый, а просто неумный. Это нормально. Деловой человек не должен быть умным. Умный не должен быть деловым. Но беда, когда толоконный лоб лезет в калашный ряд и пытается играть Вивальди на флейте водосточных труб. Лучше мартовских котов послушать. Или — Герасима. Как вы думаете, какое последнее слово произнес Грымов в своем интервью? Ни за что не догадаетесь. Журналистка: «И тогда всё будет хорошо». Грымов: «Уверен». Sure! Лапочка! |
||||